В 2018 году обозначился поворот в направлении экономики предложения, то есть обеспечения развития производственных секторов. У этой модели есть и институциональная рамка — доминирующая роль финансово-промышленных групп.

Ключевая тема политических дискуссий последних тридцати лет — экономический рост. Новый поворот она приняла после 2008 года, когда был достигнут предкризисный уровень развития и в то же время начался глобальный экономический кризис.

Глобальный кризис 2008-го стал важной, но не единственной причиной ухудшения ситуации в России. Точнее, он имел отношение к спаду 2009 года, но не к низким темпам роста, характерным для последующего десятилетия. В 2010–2018 годах на фоне переплетения глобального (структурного) и циклического кризисов в России шел поиск новой модели экономического роста, которая была бы основана не на дешевых ресурсах (свободных мощностях и рентных доходах), а на повышении совокупной факторной производительности. Внутри «десятилетия торможения» 2008–2018 годов выделяется несколько относительно самостоятельных, но логически связанных периодов.

Периоды отрицательной экономической динамики 2009 и 2015 годов, вызванной в первом случае глобальным кризисом, а во втором — наложением геополитического обострения и циклического инвестиционного спада. Принятые в ответ антикризисные меры были исключительно эффективны: они минимизировали спад и не позволили дестабилизировать макроэкономическую ситуацию. Правда, оборотной стороной успешной антикризисной политики стало блокирование «созидательного разрушения», и отсутствие V-образного отскока вносит свой вклад в торможение посткризисной динамики.

Периоды позитивной динамики 2010–2014 и 2016–2019 годов существенно отличаются друг от друга, причем не только количественно, но и качественно. Для первого периода характерны высокие в начале, но неуклонно снижающиеся темпы роста, уходящие к концу 2014-го в отрицательную зону, а второй начался с очень низких темпов, и только в будущем мы сможем увидеть, насколько устойчивым станет рост.

Но главное отличие состоит не в динамике показателей ВВП. Модель 2010–2017 годов основывалась на стимулировании спроса, включая компенсации потерь от кризиса и затем повышение зарплат, особенно работникам бюджетного сектора. Это позволяли и значительные объемы Резервного фонда, накопленные благодаря высоким рентным доходам предыдущего десятилетия. На стороне спроса во многом сработали и указы президента от 7 мая 2012 года.

Похоже, что 2018 год обозначил поворот в направлении экономики предложения, то есть обеспечения развития производственных секторов. Президентский указ от 7 мая 2018 года ориентирует прежде всего на поддержание инвестиционной активности для развития производственной, транспортной и социальной инфраструктуры. Это две разные модели экономического роста, о чем у нас шла речь еще в «Стратегии-2020», разрабатывавшейся в 2011 году и сыгравшей важную роль в определении контуров социально-экономической политики на следующее десятилетие.

Таким образом, сформулированная в 2018-м модель роста существенно отличается от подходов предыдущих 10 лет. Государственные ресурсы концентрируются на инвестиционном обеспечении реализации национальных целей и приоритетов, а повышение потребительского спроса следует в основном за инвестиционным спросом. Повышение с 2019 года НДС на 2 п. п. не отменяет этого вывода, хотя модель экономики спроса, как правило, предполагает снижение налогов, поскольку НДС — налог на потребление. Да и повышение пенсионного возраста, обеспечивающее рост предложения на рынке труда, вполне согласуется с этой моделью.

Внешне этот курс может напоминать политику ускорения 1986–1989 годов, когда был осуществлен бюджетный маневр от потребления к инвестициям. Здесь, конечно, не может быть прямой аналогии. Во-первых, современная российская экономика качественно отличается от советской — она гораздо более гибкая благодаря частной собственности и рыночному ценообразованию. Во-вторых, нынешний маневр предполагает сохранение консервативной бюджетной политики — низкого государственного долга и сбалансированного бюджета. Все это позволяет позитивно оценивать текущий поворот к экономике предложения.

Однако уроки 30-летней давности не следует игнорировать. Главный урок состоит в том, что безответственная макроэкономическая политика, приводя к краткосрочному ускорению, далее оборачивается катастрофой. Или, иными словами, между стабильностью и тяжелым кризисом может пройти всего четыре года, причем два из них экономика будет ускоряться, а государственные финансы разбалансироваться.

Поворот к экономике предложения задает макроэкономическую рамку модели экономического роста. Но у этой модели есть и институциональная рамка — доминирующая роль финансово-промышленных групп. Дискуссия (как экспертная, так и политическая) о предпочтительной модели консолидации роста велась на протяжении всех трех десятилетий посткоммунистического развития — иногда в явных формах, иногда подспудно. С самого начала конкурировали три принципиально разные модели: развитие частно-предпринимательской деятельности и конкурентных рыночных институтов, формирование финансово-промышленных групп (или «чеболизация», если использовать термин из практики Южной Кореи) и дирижистская модель — усиление прямого государственного влияния на развитие экономики, включая ценообразование.

На различных этапах развития страны обсуждение этих трех моделей шло с разной интенсивностью, но на практике тренд на «чеболизацию» почти всегда оказывался главным. В настоящее время эту институциональную модель можно считать утвердившейся, причем ключевую роль в экономическом развитии играют финансово-промышленные группы с государственным участием.

У этой модели есть ряд разнонаправленных результатов. Во-первых, эти группы во многом обеспечивают российский экспорт энергетической, военно-промышленной и даже сельскохозяйственной продукции, тем самым способствуя его диверсификации.

Во-вторых, именно на них, прежде всего, возлагается решение задачи импортозамещения. К тому же и правительство подчеркивает важность именно экспортно ориентированного импортозамещения.

В-третьих, корпорации с госучастием часто выполняют важные социальные функции, формально им не свойственные.

В-четвертых, «чеболизация» тормозит конкуренцию, и это одна из самых болезненных институциональных проблем обеспечения экономического роста, тем более что уровень конкуренции снижается и по другим причинам (геополитика и низкий курс рубля).

Эти риски необходимо принимать во внимание при практической реализации данной институциональной модели роста.

Влияние национальных проектов

Нацпроекты поддержат экономику, но нужно готовиться и к негативным эффектам: фонтан инвестиций будет бить до 2024 года, после чего иссякнет.

Президент России Владимир Путин поставил перед правительством задачу — увеличить показатель ВВП на душу населения в 1,5 раза к 2024 году. Следующим шагом был запущен цикл национальных проектов по 12 ключевым направлениям. По оценкам правительства, объем инвестиций в них превысит 25 трлн. рублей.

Согласно статистическим данным Госкомстата за период 2013-2017 годов, среднегодовой темп роста инвестиций составляет 3,5%. Если в ближайшие 5 лет эти темпы роста останутся неизменными, то российская экономика к 2024 году, по нашим расчетам, получит сверху рыночные инвестиции в размере дополнительных 91 трлн. рублей. То есть доля государственных инвестиций в экономике составит примерно 18%, а оставшиеся 82% средств будут привлечены от банков, корпораций, частных инвесторов и других.

Инвестиции в России условно можно разделить на два сегмента: 1) «органический рынок», насчитывающий около 36 000 инвестиционных проектов, претендующих на 91 трлн. рублей, и 2) несколько сотен проектов в рамках нацпроектов — 25,7 трлн. рублей. Эта диспропорция в соотношении количества проектов к объему финансирования между инвест- и нацпроектами окажет существенное влияние на дальнейшее развитие экономики страны.

На сегодняшний день львиная доля в структуре инвестиций приходится на «строительство жилых и нежилых сооружений», которое составляет около 57,5% от общего объема инвестиций. Второе место занимают расходы на «машины, оборудование, механизмы» — примерно 33,7%, тогда как прочие затраты и финансирование объектов интеллектуальной собственности — менее 9%.

Реализация национальных проектов изменит эту картину к 2024 году: перераспределение инвестиций увеличит доли «строительства нежилых объектов» и «машины, оборудование, механизмы» на 24% и 22% соответственно; остальные прибавят в среднем не более 10%.

Экспорт, Родина и снова экспорт

Инвестиционные затраты в рамках нацпроектов направлены в первую очередь на «строительство» и «машины, оборудование». Такой поток инвестиций увеличит спрос в этих отраслях на 20-24%. А спрос, как известно, рождает предложение: рынок получит новых игроков и заставит прежних переориентировать часть производственных объемов с экспорта на внутренний рынок.

Однако экспортная деятельность приносит предприятиям больше прибыли, чем работа на внутренний рынок. Поэтому частичная смена направлений деятельности предприятий возможна только в том случае, если прибыль по нацпроектам будет как минимум сравнима с экспортной, а лучше — превышать ее. Это, в свою очередь, может придать стимул росту эффективности производства и производительности труда, а также общему стабильному функционированию предприятий отрасли.

В результате можно предположить, что за пять лет работы над национальными проектами участники рынка освоят новую бизнес-модель, которая будет учитывать большие масштабы производства и доходность. Но в 2024 году нацпроекты в текущей редакции завершатся, и бизнес столкнется с прекращением финансирования этого сегмента инвестиций. По расчетам, объем рыночных инвестиций в 2024 году составит около 19,5 трлн. рублей и бизнес будет вынужден иметь дело с десятками тысяч небольших инвестпроектов, объем инвестиций которых не будет превышать 600 млн. рублей.

В условиях резкого сокращения инвестиций и падения спроса при сохранении предложения, которое увеличит конкуренцию, попытка вернуться на экспортные рынки болезненно отразится на прибыли компаний. Так что, вероятнее всего, бизнес выберет другой путь — повышение стоимости на свою продукцию (сохранение маржинальности на прежнем уровне, увеличение рентабельности) при одновременном сокращении объемов производства (сокращение спроса, отсутствие необходимости в прежних масштабах).

По оценке экспертов, это приведет к росту инфляции в строительстве с текущих 5,5% до 11,5%, а также к профициту высококвалифицированных кадров и банкротству ряда предприятий, перестроивших собственные бизнес-модели под масштабные проекты.

Есть ли выход?

Самый простой вариант и наименее полезный с точки зрения развития национальной экономики — субсидирование или снижение налоговой нагрузки для сохранения цен на прежнем уровне. Объем субсидий оценивается в 300-500 млрд. рублей ежегодно. Именно в такую сумму аналитики оценивают прирост затрат бизнеса от инфляции.

Второй вариант — создание фонда для разработки, обоснования, инвестирования и реализации национальных проектов. Минфин в прошлом году анонсировал создание инфраструктурного фонда, который будет следить за распределением средств среди проектов. Как кажется, помимо этого нужно сформировать некий «Фонд национальных проектов», который бы позволил убрать негативные последствия в экономике в период после реализации нацпроектов, загрузить отрасль новыми проектными инициативами и в долгосрочной перспективе усилить конкурентоспособность национальной экономики.

Какие бы изменения не происходили в геополитике и мировой экономике, в любых условиях можно не только защитить свои сбережения, но и приумножить капитал. Чтобы быть уверенным в своем будущем, приходите в компанию Sax Invest и становитесь нашими клиентами.

В нашей компании созданы самые надежные условия размещения денег, а прозрачные финансовые механизмы работают на их увеличение.

Отказ от ответственности:

этот анализ служит для общей информации и не является рекомендацией продать или купить какой-либо инвестиционный инструмент. Поскольку любая инвестиция связана с некоторым риском, основой нашей деловой политики является диверсификация с целью свести к минимуму угрозы и получить максимальную прибыль. Инвестиционные продукты компании Sax Invest обладают диверсифицированным портфелем, который содержит ликвидные инструменты. Таким образом, наши клиенты могут сохранить ликвидность и в то же время получить высокий доход от своих инвестиций.

Теги

экономика фондовые рынки геополитика недвижимость риски инвестиции прогнозы